Душа зла - Страница 67

До звонка Ларри Салиндро Крейг сублимировал металлы и металлоиды при помощи паров йода, помогавших выявить типичные следы. Любой отпечаток пальца или ладони должен был проявиться на поверхности бумаги. Однако сейчас он уже знал, что именно ищет, и прежний метод казался ему рискованным. Ему предстояло обнаружить невидимые чернила. Проведя в научно-технической лаборатории более двенадцати лет, Крейг прекрасно знал, насколько изобретательными бывают авторы анонимных посланий. Поскольку не было известно, какие именно чернила использовались в данном случае, лучше было не рисковать. Пары йода могли быстро уничтожить или повредить некоторые виды «чернил», ведь это был метод активного анализа, иными словами, приходилось непосредственно воздействовать на документ реактивом — в противовес пассивным методам, заключающимся в изучении бумаги с помощью бесконтактного наблюдения.

«Аргоновый лазер», — прошептал Крейг, обращаясь к самому себе. Аргоновый лазер заставит проявиться любой текст, не изменяя структуру бумаги, и сохранит письмо в его первозданном виде.

Он поправил комбинезон, специально сделанный таким образом, чтобы не оставлять никаких волокон — натянул перчатки и взялся за письмо. Нова пересек лабораторию и вошел в комнату без окон. Здесь находилось сложное, навороченное оборудование, слабо поблескивавшее в темноте и монотонно жужжавшее своими вентиляторами. Крейг положил документ на стеклянную пластинку, а сам устроился сзади за пультом управления. Он установил длину волны в 500 нанометров и углубился в процесс. Игла света под углом в 45 градусов стала аккуратно скользить по тексту, выявляя невидимые следы.

Жужжание усилилось, и на экране возле пульта управления незамедлительно появились данные. Сине-зеленый луч высветил линии и не заметные невооруженному глазу отметины, сделанные на поверхности бумаги. Лазер в самом деле заставил светиться чернила. Поверх печатного текста появилась сделанная от руки надпись.

Слова были написаны коряво, словно их писал ребенок.

* * *

Наконец телефон зазвонил, Чемберлен снял трубку и включил громкую связь.

— Хорошо видно, Ларри! — произнес гнусавый голос Крейга Новы. — Я прошелся по письму аргоновым лазером с длиной волны в 500 нанометров, то есть сине-зеленым лучом, благодаря чему на бумаге проступил второй текст, написанный поверх первого.

— И что там?

— Не очень понятно, Написано так: «Гиббс, 10-я». Ваш парень — просто псих какой-то, он написал это с помощью рибофлавина, содержащегося в выделениях сальных желез, фактически это подкожный жир! Скорее всего, он провел пустой шариковой ручкой или куском пластика по чьей-то коже, а затем использовал собранный материал как чернила. Его чернильница — человек!

— И это все, что там написано? — удивился Митс.

— Да. «Гиббс, 10-я».

— А можно сделать генетическую экспертизу, используя этот рибофав… махин? — спросил Салиндро.

— Можно использовать технологию ПЦР (полимеразной цепной реакции), дабы выявить уровень ДНК, и тогда, может быть…

— Не думаю, что мы получим ДНК самого Ворона, скорее, это будет ДНК новой жертвы, — вмешался Бролен.

— Почему вы так думаете? — спросил Бентли, поморщившись от нехорошего предчувствия.

— «Через меня проходят все пути, // Мои слова приоткрывают двери, // И через них слепой приходит к вере, // Свидетель может к умершей прийти». Если мы не слепы, значит, мы — свидетели, и мертвую надо искать на углу 10-й улицы и Гиббс.

Бролен подошел к висевшей на стене карте Портленда и провел пальцем вдоль Десятой. Он добрался до юга города, обогнул старую больницу и указал на пометку, сделанную кем-то из сотрудников дорожной полиции.

— Здание Службы водоснабжения, — произнес он. — Вход в клоаку.

31

Полицейский автомобиль взвизгнул шинами напротив больницы Шрайнерса. Бролен почувствовал, как его сердце застучало в груди. Они были совсем близко. Доехав по Гиббс до пересечения с 10-й улицей, Салиндро остановился. Квартал представлял собой смесь из особнячков, просторных садов и пустырей.

Справа, по направлению к небольшой пустоши, убегала покрытая старым асфальтом дорожка: там, в зарослях кустарника, стояло одноэтажное здание без окон. Пустырь был окружен оградой, через которую никто не мог попасть внутрь. Щит, установленный дорожными службами, сообщал, что проход здесь запрещен и опасен.

Салиндро уже собирался свернуть на дорожку, когда Бролен положил ему на плечо ладонь.

— Припаркуйся здесь. Если внутри то, что я думаю, и если я правильно разобрался в психологии этого типа, могу тебя заверить: он не стал бы рисковать и в открытую переносить тело к зданию. Здесь вокруг особняки, поэтому он наверняка остановился возле въезда.

Бентли окинул взглядом выщербленную дорожку и повернулся к инспектору:

— Это ведь не земля, это гудрон, какую улику вы рассчитываете тут найти?

— Трудно сказать… окурок, отпечаток ноги, след крови — все, что угодно.

Не говоря больше ни слова, Бролен вылез из машины, и в этот же самый момент позади них остановился автомобиль Ллойда Митса. Взглянув на здание Службы водоснабжения, помощник капитана скривился.

— Ужасно, — процедил он сквозь зубы.

Салиндро включил автомобильную рацию:

— Центральная, говорит 4-01, код 10–23. Мы займемся осмотром, 10–85.

В полиции Портленда была своя система внутренних обозначений: код 10–23 говорил о том, что экипаж прибыл на место, а 10–85 означал, что полицейские приступают к проверке места происшествия. Последний код обычно использовался, когда полицейские оказывались в опасном месте, не имея представления, что их ожидает: вооруженный преступник, мертвое тело или что-либо еще. Это был сигнал, предшествующий непосредственному объявлению тревоги: если центральный пост через пять минут не получал новый сигнал или какое-либо другое известие от экипажа, он, в свою очередь, отправлял остальным экипажам код 10-0 — «Человек в опасности». 10-0 означал, что в отношении кого-либо выказаны самые жестокие намерения, и все получившие этот сигнал офицеры полиции должны были прийти на помощь коллегам — таково было непреложное правило. Код 10-0 в течение нескольких секунд превращал все полицейские службы в настоящее братство.